***
...and then
with the back of his head he feels someone's close gaze
and continues to walk for some time without turning his head,
but then he can’t stand it. And he sees—on the western horizon, in pale rays,
a monstrous comet hangs, staring at him
with its round white pupil.
And the hair on the scruff of his neck stands up.
He thinks: the universal ether
is truly full of diverse bodies,
light plankton soaring in oily blackness,
monads or universes, whatever you call them,
cilia, tentacles, strings—this whole arsenal
for movement, mating, and love...
From time to time, we swim through the thickness of heavenly waters,
from time to time a wave swallows us
and we turn around, feeling with our backs
the approach of something almost invisible,
babbling, crying, persuading us, “stay with me,”
in an almost human language.
This is what he thinks on his way home
as he buys matches, tobacco and salt from a kiosk,
stocking up on bread and milk...
***
...and then
he sees the shadow of a tree swaying on a wall,
a woman talking in her dream,
a blue vein on her left hand
and one on her left temple,
her borders locked.
He thinks about the terrible loneliness of sleeping people,
everyone swimming in their own water,
everyone having long inaudible conversations
no sexual partner will share,
not a single thief
will penetrate its domain. Outside the window
is a courtyard filled with icy mercury light.
Oh my god, he thinks, how lonely I am,
if there were just one voice, one phone call;
he listens, but in the whole huge country—
only sleeping people, like drowned men at the bottom of the sea.
He rises, tiptoes to the kitchen, turns on the light,
and there, in a corner, he sees a creature similar to the word “bear,”
with fiery teeth, with pin-like pupils,
a network monster that goes after lovers and addicts.
And then he puts on a spacesuit, lifts up the hatch
and goes outside where they rotate in the void—
cores of ice, fragments of celestial bodies,
starfish, holothurians, worms;
he takes samples, collects samples,
he is a doctor of science, he is unbelievably lucky
and intelligent stars watch him through the glass.
***
Mother said—you are flying off
to test the Heifetz apparatus
in the Kuiper belt
I bless
the future of mankind
depends on these tests
but do not look at a raspberry bush behind the house
before departure
upon return
never look at the raspberry tree behind the house.
He returned
in one hundred and nineteen years
gray-haired
with burnt retinas
with a bioprosthetic right hand
three artificial valves in his regenerated heart
radiation damage of the second degree.
Grateful mankind has kept his house,
dry leaves on the porch, corpses of insects,
photos in dusty frames on a wall:
here he is in a spacesuit before his flight, young, white-toothed
here he is in short pants, with a ball under his arm
here he is with a dog whose name was Saffron...
here he is in a romper suit, the raspberry bush grows behind the house
through the door leading to the garden you can see how it has grown
bees buzzing over raspberries
of varied ripeness
be cursed mankind
when he was presented with the Order of Glory
by the prime minister in a huge hall
in a thunder of applause
he took out
his pocket annihilator (no one would
search a hero)
let the raspberry bush
grow wherever it wants
***
I was on the edge of the earth
I saw places
where emptiness peeped out of the eyes of the locals
a man spoke to me
he chased his wife with an ax
not because she was unfaithful to him,
but because she was not the one. Someone simple
is easier to replace for creatures with stars.
Betelgeuse, Sirius, Procyon
her daily diet is measured out.
At night, there is light above the empty villages,
Sirius, do you copy, do you copy?
He snores, turning his face to the wall,
she transmits:
recall the landing crafts
this land is killing even its own…
bark bursts on trees
a badge of the moon in the cross of а window
on a hill near an empty hut
the dead stand like rooted posts.
As for the Earth-Moon pair,
of all the scouts, only I survived...
she does not know the subtle art of sleep.
She carefully arranges herself on the edge,
corrects her sprawling face
and hears him mutter—I’ll kill you bitch...
the news is carried to the sky by an oblique ray,
towards the constellation of Gemini.
Someone heavy is tossing and turning on the other side of the wall.
She shakes his shoulder
—I'm scared. Talk to me.
***
...и тогда
он ощущает затылком чей-то пристальный взгляд
и какое-то время продолжает идти, не поворачивая головы,
но потом не выдерживает. И видит – на западном горизонте, вся в бледных лучах,
висит чудовищная комета и круглым белым зрачком
уставилась на него.
И шерсть на загривке встаёт торчком.
Он думает: мировой эфир
и вправду полон разнообразных тел,
парящий в масляной черноте световой планктон,
монады или вселенные, как их ни назови,
реснички, щупальца, ниточки – весь этот арсенал
для движения, спаривания, любви...
Время от времени мы проплываем сквозь толщу небесных вод,
время от времени нас захлёстывает волна,
и мы оборачиваемся, ощущая спиной,
как нечто почти невидимое надвигается на,
лепечет, плачет, уговаривает – "побудь со мной",
почти человеческим языком.
Так размышляет он по дороге домой,
покупая в киоске спички, табак и соль,
запасаясь хлебом и молоком...
***
...и тогда
он видит тень дерева, колеблющуюся на стене,
женщину, разговаривающую во сне,
у неё голубая жилка на левой руке,
на левом виске,
граница её на замке.
Он думает о страшном одиночестве спящих людей,
поскольку каждый плывёт по своей воде,
каждый ведёт долгий неслышимый разговор,
который не разделит ни один сексуальный партнёр,
ни один вор
не проникнет в её чертоги. За окном
лежит залитый ледяным, ртутным светом двор.
Боже мой, думает он, как же я одинок,
хотя бы один голос, один телефонный звонок,
он прислушивается, но во всей огромной стране
спящие люди, точно утопленники на дне.
Он поднимается, на цыпочках проходит в кухню, включает свет,
и видит – в углу стоит существо, похожее на слово "медвед",
с огненными зубами, с булавочками зрачков,
сетевое чудовище, преследующее любовников и торчков.
И тогда он надевает скафандр, задраивает люк
и выходит наружу, туда, где вращаются в пустоте
ледяные ядра, обломки небесных тел,
морские звёзды, голотурии, червецы,
и он отбирает пробы, коллекционирует образцы,
он доктор наук, ему неслыханно повезло,
и разумные звёзды глядят на него сквозь стекло.
***
Мать ему говорила – улетаешь
на испытанье аппарата Хейфица
в поясе Койпера
благословляю
будущее человечества
зависит от этих испытаний
но не заглядывай в малинник за домом
перед отлетом
по возвращении
никогда не заглядывай в малинник за домом.
Он возвратился
через сто девятнадцать лет
поседевший
с обожженной сетчаткой
с биопротезом правой кисти
три искусственных клапана в регенерированном сердце
лучевое поражение второй степени.
Дом благодарное человечество сохранило
на крыльце сухие листья, трупики насекомых,
на стене фотографии в пыльных рамках
он в скафандре перед полетом молодой белозубый
он в коротких штанишках под мышкой мячик
он с собакой которую звали рыжик…
он в ползунках за домом растет малинник
через дверь ведущую в сад видно как он разросся
пчелы гудят ягоды малины разной
степени зрелости будь ты
проклято человечество
при вручении
ему премьером ордена славы в огромном зале
в громе аплодисментов
он достанет
карманный аннигилятор (кто же будет
обыскивать героя)
пускай малинник
растет где хочет
***
Я была на краю земли
Я видела такие места,
Где из глаз местных жителей выглядывает пустота,
Говорил со мной
Человек, который гонялся с топором за своей женой
Не потому, что она была ему неверна,
А потому, что это была не она. Того, кто прост
Проще подменить существам со звезд.
Бетельгейзе, Сириус, Процион
Ей отмеряют суточный рацион.
По ночам над пустыми селами стоит свет,
Сириус, как слышишь, прием, прием,
Он храпит, отвернувшись лицом к стене,
Она передает:
Отзовите десантные катера
Эта земля убивает даже своих…
На деревьях лопается кора,
Бляшка луны в крестовине окна стоит,
На пригорке подле пустой избы
Мертвецы стоят, как вкопанные столбы.
Применительно к паре Земля-Луна
Из всех разведчиков выжила я одна…
Она не владеет тонким искусством сна.
Она осторожно пристраивается на краю,
Поправляет расползшееся лицо,
Слышит, как он бормочет – сука, убью…
Весть уносится в небо косым лучом,
В направленье созвездия Близнецов.
Кто-то тяжелый ворочается за стеной.
Она трясет его за плечо:
- Мне страшно. Поговори со мной.